Искусственный интеллект представляет: пасхальная коллекция мирового искусства
Что получится, если поручить роспись пасхальных яиц величайшим мастерам кисти? Этот любопытный вопрос мы задали нейросети MidJourney, и она создала удивительную серию изображений. Каждое яйцо выполнено в узнаваемой манере знаменитого художника — от русских классиков до европейских авангардистов. Предлагаем вам проверить свою эрудицию: попробуйте угадать, какому автору принадлежит каждый из представленных стилей. Некоторые художники встречаются в подборке несколько раз, что делает задачу ещё интереснее.
Галерея пасхальных шедевров
Нажмите, чтобы увидеть ответ. Перед вами работа, вдохновлённая творчеством Михаила Врубеля (1856 – 1910). Этот русский художник-универсал оставил след во всех видах искусства: от живописи и графики до театральных декораций и скульптуры. Его мистический и символичный стиль легко угадывается в причудливых формах и переливах цвета.
А это яйцо создано в духе Виктора Васнецова (1848 – 1926) — основателя «нового русского стиля», мастера эпических полотен и народных сказок. Его узнаваемая эстетика, уходящая корнями в древнерусское искусство, перенесена на хрупкую пасхальную скорлупу.
Следующий экспонат отсылает нас к Ивану Билибину (1876 – 1942). Знаменитый иллюстратор русских сказок, чьи работы отличаются графической чёткостью, орнаментальностью и насыщенными цветами, будто бы сам расписал это яйцо для сказочного царства.
Золото и изысканные узоры — визитная карточка Густава Климта (1862-1918), лидера венского модерна. Нейросеть мастерски передала его чувственную эстетику, где орнамент сливается с фигуративными элементами в роскошном единстве.
Утончённый и несколько декадентский стиль Обри Бердслея (1872-1898) также нашёл своё отражение. Британский график, известный своими контрастными чёрно-белыми иллюстрациями в духе модерна, одарил бы пасхальное яйцо изящной линией и сложной композицией.
А здесь, кажется, поработал Казимир Малевич (1879-1935). Основоположник супрематизма, он, вероятно, увидел бы в яйце идеальную форму для своих геометрических абстракций и знаменитого «Чёрного квадрата».
Буйство цвета и динамичных форм — это, конечно, Василий Кандинский (1866 – 1944). Пионер абстрактного искусства наполнил бы пасхальный символ эмоциональными вибрациями и духовными поисками, выраженными через чистый цвет и форму.
Яркий и жизнерадостный стиль Дэвида Хокни (род. 1937) мгновенно узнаваем. Самый дорогой ныне живущий художник привнёс бы в традиционный обряд свою любовь к сочным краскам и калифорнийскому солнцу.
Обратите внимание: Должны ли власти контролировать каждый мой шаг в строительстве дома? Обсудил вопрос с американцем. С ним не согласен.
Экзотические мотивы и тёплые цвета выдают руку Поля Гогена (1848-1903). Его бегство на Таити и поиск земного рая нашли бы своё отражение в примитивистской и в то же время глубокой росписи.
Импрессионистическая дымка и игра света — это Клод Моне (1840-1926). Отец импрессионизма увидел бы в яйце не просто объект, а бесконечную игру оттенков и рефлексов в зависимости от освещения.
Фантасмагоричные и пугающие образы, полные символов, — наследие Иеронима Босха (ок. 1450-1516). Его пасхальное яйцо, без сомнения, стало бы миниатюрной вселенной, населённой странными существами и аллегориями.
Расплавленные часы и сюрреалистичные формы — визитная карточка Сальвадора Дали (1904-1989). Его яйцо наверняка стало бы объектом параноидально-критического метода, бросающим вызов реальности.
Жанровые сцены и детализированные пейзажи в духе Питера Брейгеля Старшего (ок. 1525 – 1569) превратили бы яйцо в целый мир, полный народной мудрости и наблюдательности за жизнью.
Гармония, пропорции и загадочная улыбка — наследие Леонардо да Винчи (1452-1519). Гений Ренессанса подошёл бы к росписи яйца с научной точностью и философской глубиной.
Невозможные архитектуры и оптические иллюзии — мир Маурица Корнелиса Эшера (1898 – 1972). Его яйцо, вероятно, было бы головоломкой, ставящей под сомнение законы пространства.
Ещё одна работа в стиле Сальвадора Дали демонстрирует, насколько разнообразно нейросеть может интерпретировать творческий почерк одного мастера.
Загадочность и поэтический сюрреализм Рене Магритта (1898–1967) проявляются в игре с восприятием, где знакомые объекты помещены в неожиданный контекст.
Геометрические формы и разложение на плоскости — это, конечно, Пабло Пикассо (1881 – 1973). Основоположник кубизма увидел бы в яйце совокупность геометрических фигур, показанных с разных точек зрения одновременно.
Экспрессия, тревога и крик души — стиль Эдварда Мунка (1863-1944). Его пасхальный символ стал бы воплощением экзистенциальных страхов и эмоциональной напряжённости.
Повторное появление Ивана Билибина подчёркивает узнаваемость и богатство его орнаментального языка, идеально подходящего для декоративного искусства.
И снова Виктор Васнецов — его обращение к былинно-сказочным мотивам создаёт неповторимый национальный колорит, который нейросеть успешно уловила.
Поп-арт, тиражирование и культ знаменитостей — вот что представлял бы собой пасхальный шедевр от Энди Уорхола (1928–1987). Возможно, это была бы серия яиц с портретами Мэрилин Монро или банками супа «Кэмпбелл».
Завершает нашу виртуальную выставку ещё одна работа в стиле Дэвида Хокни, подтверждающая его статус живого классика, чьё искусство полно радости и света.
Искусство без границ: от нейросети к традиции
Этот проект наглядно показывает, как современные технологии могут служить мостом между прошлым и настоящим, позволяя по-новому взглянуть на наследие великих мастеров. Нейросеть MidJourney выступила здесь не просто инструментом, а своеобразным со-творцом, интерпретатором уникальных стилей. Какое яйцо понравилось вам больше всего? Удалось ли угадать всех художников? Такие эксперименты расширяют наше представление об искусстве и доказывают, что творческий диалог возможен даже между человеком и алгоритмом.
Больше интересных статей здесь: Дача.
