Фото: фотобанк"
Утро после праздника
— Глеб, вставай, — растолкала супруга Марья, — Время идёт — скоро обед, а ты всё ещё спишь! Весь праздник проспал!
— А что я проспал? — пробормотал, зелёный от вчерашних возлияний, Глеб Тарасович, содрогаясь от жуткого похмелья.
— Как что? Дочь с зятем уже на второй день свадьбы уехали. Сватья наша с городскими гостями — обратно в город отправились. Все наши, деревенские, уже потянулись в клуб, чай пить. Мама мне уже несколько раз звонила, ругается, говорит, конкурсы вот-вот начнутся. Идти надо!
— Как уехали? — вскочил хозяин дома, ощупывая себя. — А это кто? — ткнул он пальцем в спящее с ним рядом, в одной кровати, тело.
— Сват! Вы же вместе вчера пришли? — стоя у зеркала, ответила супруга.
— В клуб, так в клуб! — вскочил и потянул за собою свата Глеб.
Городской отъезд с добычей
А в микроавтобусе, уезжавшем в город, городские гости во главе с Аллой Борисовной сидели, поджав ноги. Всё свободное пространство в салоне было заставлено коробками со спиртным и едой: непочатые бутылки, нетронутые торты, нераспечатанное печенье и фрукты.
Алла Борисовна хищно улыбалась, вспоминая вчерашний разговор с хозяйкой дома, Марией Федоровной.
— Дорогая моя, мы с гостями вынуждены уехать с раннего утра в город. Дела-с.
— А как же второй день? — чуть не заплакала, обнимавшая её, захмелевшая деревенская сватья, которая нацепила себе на голову дочкину фату и клевала носом.
— Не получается, дорогуша, — прочирикала Алла, похлопав её по плечу. — В другой раз вместе ещё посидим! Теперь ведь мы — родня?
— Ну тогда я вам с собою пару тортиков-то наложу. Завтра с чаем дома распробуете, — радушно предложила Марья Федоровна, женщина добродушная и хлебосольная, никогда не отпускавшая гостей без гостинцев.
— Так я сама возьму что-нибудь к чаю, ты не суетись, иди отдыхай, у тебя же дочь как-никак замуж сегодня вышла.
— Ага, Аллочка, — упав носом в стол, снова зевнула сватья, — Ты уж пожалуйста, проследи, чтобы все гости ушли и дверь в клуб на ночь закрой.
— Непременно, — улыбнулась Алла.
Хищно оглянувшись, она подбежала к бабушке Нонне, единственной трезвой женщине на празднике.
— Надо бы где-то всех моих гостей разместить, — шепнула она ей, и та сразу ойкнула, убежав из клуба с криком: — Пойду дом свой отопру! У меня хата большая, места всем хватит!
— Аркаша? — подозвала водителя Алла Борисовна, — Идём, надо гостей разогнать, чтобы не разгромили тут всё, да поклажу в автобус сгрузить. Ты пока грузи, я пойду гостей выпроваживать.
Она показала водителю дверь к черному ходу и подсобке с запасами, которые успела «вынюхать» за вечер. К сожалению, в помещение за шторками на сцене, где лежали подарки и конверты с деньгами, попасть не удалось, но продуктами она решила поживиться сполна.
Разговор в дороге: критика и высокомерие
— Тёма твой — молодец! — улыбаясь, сообщила сияющей Алле Борисовне одна из родственниц. — Такой молодой и не побоялся жениться на забеременевшей от него девушке! На такое геройство нынче не каждый способен!
— Что поделать, я воспитала его настоящим мужчиной, способным отвечать за свои поступки, — улыбаясь, пролепетала Алла.
— И невеста — прехорошенькая! — подхватила вторая, — По виду и не скажешь, что из деревни! А я-то Тёмочке свою племянницу Яночку просватать надеялась... Городская — до мозга костей!
— Деревенские свадьбы — это что-то, — отозвался Павел Степанович, троюродный брат Аллы. — Мы, горожане, отдыхаем куда культурнее. Нет у нас таких попоек до утра и краж невесты. У бедной девушки под конец весь подол в навозе! А этот маргинал с трактором, перегородивший кортеж? Чуть инфаркт не хватил. И эти заунывные песни... Я думал, это пережитки прошлого.
— Не говори. А тамада у них — явно из дешевок-самоучек, — откликнулась племянница Фаечка, — Музыка древняя, конкурсы старые. Ничего нового!
— А стол? — добавила коллега Ираида, — У них своё представление о меню. Холодец и язык вместо карбоната... Так хотелось увидеть осетринку или икорку. Индюшку вместо курицы...
Оправдания и пустые обещания
Алла Борисовна примолкла, сделала скучающее лицо и, отвернувшись к окну, соврала:
— А ведь я настаивала на свадьбе в городском ресторане. Зачем эти пляски у костра, когда можно всё заказать? Но сватья моя — великомученица самоотверженная: захотелось ей всё по-домашнему, да и родни у неё — вся деревня. Потому и настояла. А я что? Не стала спорить, сами видите, встретили меня с холодцом.
— Ну и правильно. Деревенский люд — он горяч и нетерпим, ты поступила разумно, — закивали головой родственницы.
— Праздновать-то второй день у тебя дома будем? — покосившись на коробки с продуктами, поинтересовался Павел Степанович.
— Всенепременно! Но — в следующий раз. Чувствую, эта поездка меня выбила из колеи, надо отдохнуть! — жеманно махнула пальчиками Алла Борисовна.
Лица в автобусе вмиг стали опечаленными.
